Омская энциклопедия дружбы

А Б В Г Д Е Ё Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я

Русские

Русские – восточнославянский, самый многочисленный народ Омской области, Западной Сибири и Российской Федерации.

Всего в России, по данным Всероссийской переписи 2010 г., проживает 111016 тыс. русских. В Омской области русское население составило 1648097 человек. Русское население в нашем регионе составляет 85,8 % от общей численности, что больше, чем в целом по России (в Российской Федерации, по данным на 2010 г., этот показатель составлял 77,7 %).

Русские говорят на русском языке, который относится к восточнославянской подгруппе славянской группы индоевропейской языковой семьи. К этой же подгруппе языков относятся украинский и белорусский языки.

Термин «русский язык» употребляется в четырех значениях:

совокупность всех языков восточнославянской ветви до сложения русского, украинского и белорусского языков;
письменный язык, сложившийся на основе древнерусских говоров под сильным влиянием общеславянского литературного языка (так называемого старославянского) и выполнявший литературные функции в Киевской и Московской Руси;
совокупность всех наречий и говоров, которыми пользовался и пользуется русский народ;
общерусский (общероссийский) язык, язык прессы, школы, государственный язык.

Письменность – вариант кириллицы.

Источники:

Народы Омской области / отв. ред. И. А. Селезнева, Т. Б. Смирнова. – Омск: Омская картографическая фабрика, 2018. – 272 с.

Русские [Электронный ресурс] // Федеральное агентство по делам национальностей: [сайт]. – URL: https://fadn.gov.ru/atlas-narodov-rossii/russkie (дата обращения 10.09.2021).

Праздник урожая «Прииртышские осенины». 2017 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Участники профильной смены «Многоликое Прииртышье». 2008 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Этническая история

Истоки истории русского народа уходят еще в VIII–IX вв. Во времена расцвета Киевской Руси понятия «Русь» и «Русская земля» распространялись, прежде всего, на Киевскую и Черниговскую земли. Но жители этих мест искали удобные земли для ведения хозяйства, поэтому уже к IX–X вв. восточнославянские племена были широко расселены в Волжско- Окском междуречье. Именно здесь формировалось ядро историко-этнической территории русского народа, складывались районы компактных поселений восточных славян.

Освоение русскими Омского Прииртышья и группы русских сибиряков. Сибирь была известна новгородцам еще в XI в. Уже в то время через Уральские горы совершались первые русские экспедиции. По археологическим данным, регулярная торговля русских и аборигенных народов Сибири была налажена задолго до похода Ермака, а в середине XVI в. в Сибири уже существовали первые русские поселения, такие как Тазовский городок.

Поход казачьего отряда под руководством Ермака и поражение хана Кучума привели Сибирское ханство к распаду, но военные столкновения продолжались до конца 1590-х гг. Русская администрация возводила опорные пункты, среди которых был первый город на территории современной Омской области – Тара. Он был основан казаками в 1594 г. как крепость для охраны новых русских владений.

Вхождение Сибири в состав Российского государства происходило на протяжении десятилетий по мере ее освоения русскими переселенцами, в первую очередь, казаками. Государственная власть, основывая в Сибири опорные пункты – остроги, становившиеся затем городами с торгово-ремесленным населением, привлекала земледельцев-новопоселенцев различными льготами. Первые сибирские города обрастали деревнями, а затем сельскохозяйственными поселениями – слободами, которые, в свою очередь, становились центрами, объединяющими сельское население.

На территории Омской области долгое время располагался только один уезд – Тарский, с центром в Таре: Омский уезд был выделен в 1782 г. Первая слобода – Биргамацкая – была основана в 1668 г. Сейчас это село Бергамак Муромцевского района. К концу XVII в. появились также слободы Аёвская (1668 г., сейчас – село Слобода Знаменского района), Чернолуцкая (1670 г., сейчас – село Чернолучье Омского района Омской области), Такмыкская (1682 г., сейчас – село Такмык Большереченского района Омской области).

К XVIII в. русское население численно превосходило аборигенов Сибири. По официальным данным, в 1710 г. в Западной Сибири насчитывалось около 248 тысяч русских поселенцев. На протяжении XVIII в. южнее старой западносибирской сельскохозяйственной полосы сложился новый земледельческий район, в состав которого входил и Омский уезд.

В XVIII в. численность русского населения Сибири росла не только за счет новопоселенцев, но и благодаря естественному приросту, который был выше, чем в европейской части страны. В это время именно старожилы-сибиряки стали играть ведущую роль в освоении Сибири. Русское население Сибири к концу XVIII в. достигло 1 миллиона человек. Однако, по данным историка А. Д. Колесникова, население уездов, территория которых в настоящее время входит в Омскую область, в XVIII в. оставалась малолюдной. Всего в Тарском уезде по V ревизии (1795 г.) проживало 15035 душ мужского пола, в Омском уезде в это же время – 13242 души мужского пола, и это было не только русское население.

К концу XIX в. из 6 млн населения Сибири русскими были 4,9 млн. человек, или 81,6 % от всего сибирского населения. Конечно, увеличение численности русского населения за 100 лет в четыре раза было возможно только благодаря интенсивному переселенческому движению в Сибирь, которое в XIX – начале XX вв. активно поддерживало правительство.

Постоянный приток в Сибирь новых поселенцев создавал условия для сложения среди русских сибиряков своеобразных отношений неравенства. При этом учитывалось, прежде всего, кто из русских сибиряков мог назвать окружающие просторы родными. По признаку длительности проживания на сибирской земле все русские Сибири могут быть разделены на две большие группы: старожилов и переселенцев. Под старожилами обычно понимают потомков тех русских людей, что поселились в Сибири не позднее середины XIX в. Переселенцев, пришедших в Сибирь во второй половине XIX – начале XX вв., а также их потомков в научной литературе называют поздними переселенцами, а народное название этих групп – «российские» («рассейские»). Сами эти группы, в свою очередь, могут быть разделены на подгруппы.

Группы русских Сибири:
Русские старожилы
·        Крестьяне-старожилы (че(а)лдоны, родчие)
·        Казаки
·        Старообрядцы (кержаки)
Поздние переселенцы
·        Группы, выделяемые по местам выхода (тамбы, резаны и т.п.)
·        Группы, выделяемые по способу переселения (самоходы)
·        Группы, выделяемые по особенностям культуры (лапотоны)

Такая же этногрупповая структура русских была характерна и для территории современной Омской области. Особую группу в составе русских старожилов составляли служилые люди – казаки, объединенные в 1808 г. в Сибирское линейное казачье войско с центром в Омске. Неоднородное по этническому, конфессиональному и социальному составу сибирское казачество в подавляющем большинстве было русским. Для этнографии эти сведения имеют значение, так как накоплен большой материал, свидетельствующий, что особенности локальной культуры тесно связаны с происхождением группы.

Источник:

Фото из открытых интернет источников

Андрей Прохоров «Ермак». 2018 г. Фото из открытых интернет источников

Религия

По вероисповеданию русские в массе своей православные. Однако в среде русского населения распространены и другие конфессии.

Источник:

Фото из альбома-путеводителя по экспозиции и этнографической коллекции Омского государственного историко-краеведческого музея. «Этническая панорама Сибири». 2020 год

Успенский кафедральный собор. Омск. Фото из открытых интернет-источников

Собор Воздвижения Креста Господня. Омск. Фото из открытых интернет-источников

«У Бога со смирением...». Фото Ю. Кременцова

Хозяйство

И по сегодняшний день основой экономической жизни русских крестьян Сибири является земледелие и животноводство, подсобную роль играют рыболовство и охота. Часть сельского населения в условиях ведения традиционного хозяйства занималась промыслами и домашними ремеслами.

Слабая заселенность Западной Сибири позволяла занимать под пашни наиболее плодородные земли. Так, в зоне тайги выбирались участки, как бы уже подготовленные для введения в хозяйственный оборот: это гари, то есть места бывших лесных пожаров и елани, то есть поляны, открытые места среди леса. В западносибирской лесостепи пашни размещались на гривах – возвышенных местах с наиболее плодородными почвами. Крестьяне стремились использовать самые лучшие земли, отчего была обычной чересполосица пахотных земель.

Русские земледельцы пришли в Западную Сибирь, обладая навыками ведения трехпольного хозяйства. Однако здесь они столкнулись со специфическими условиями земледелия. Из-за более низких, чем в Европейской России, температур сократился вегетативный период растений. Местные черноземы оказались маломощными. Практически невозможно было найти большие по площади пашни с однородным составом почв. Все эти факторы и наличие огромных пустующих земельных участков привели к преобладанию в сибирском полеводстве переложно-залежной системы. Как только пашня истощалась, она оказывалась заброшенной в залежь (пар) на многие годы. Однако эти методы хозяйствования исчерпали себя в старозаселенных районах уже в XVIII в. Чтобы повысить плодородие почв и не выводить их из-за выпаханности в залежь, русские крестьяне постепенно перешли к навозоудобрению, которое до второй половины XIX в. внедрялось медленно. В регионах, где сохранялась залежная система земледелия или безнавозное трехполье, развитие получили колесные пахотные орудия. Во всей южной полосе Западной Сибири были распространены однотипные сохи-колесянки. В них можно было впрягать сразу несколько лошадей или волов. Именно в этих районах для вспашки использовали двух-трехлопастки – орудия, которые работали быстро, но с ущербом для качества. Орудия для уборки зерновых также были такими, что позволяли убирать хлеба в максимально короткий срок, хотя это было связано с некоторой утратой урожая. Крестьяне даже оправдывали потери, говоря, что «у хлеба должны быть крохи».

Состав сельскохозяйственных культур в Сибири в основном сложился уже в XVII в. Главной культурой была рожь, за ней по посевным площадям шли овеси ячмень. На своих (собинных) пашнях крестьяне возделывали также пшеницу, полбу, гречиху, горох и коноплю. В XVIII в. рожь продолжала преобладать, занимая в разных местах от 56 до 60% посевных площадей.

В огородах выращивали капусту, свеклу, морковь, редьку, бобы, лук, огурцы. К 80-м гг. XVIII в. в Западной Сибири появились посевы кукурузы, подсолнечника, дынь и арбузов, перца; в различных документах сохранились упоминания о посадке картофеля. Однако картофель широко распространился в Западной Сибири только в первой половине XIX в.

Важнейшей отраслью традиционного хозяйства русских крестьян было скотоводство. Западная Сибирь в целом в XVIII – первой половине XIX вв. занимала лидирующее положение среди российских регионов как по общим размерам поголовья скота, так и по средней обеспеченности скотом крестьянского двора.

Наиболее распространены в Сибири были лошади, крупный рогатый скот, овцы и свиньи.

Большое значение в крестьянском хозяйстве имела рыбная ловля. Она была распространена шире, чем охота, и носила повсеместный массовый характер. Рыбу добывали в огромных количествах, рыболовство имело промысловое значение.

На ранних этапах русской колонизации Сибири охотничий промысел играл большую роль в крестьянском хозяйстве. Позднее одним из основных занятий, наряду с рыбной ловлей, охота оставалась только в неземледельческих районах. В степи в середине XIX в. русские успешно охотились на кабанов, косуль, медведей, лисиц (корсаков), волков, зайцев, тетеревов, горностаев, дроф. Крестьяне стремились до минимума сократить расходы на организацию охоты. В районах, где охота была второстепенным занятием, крестьяне, за редким исключением, охотились только с помощью различных ловушек. Но и пассивная охота обеспечивала большую добычу. Например, при помощи ловчей сети («перевеса») на северо-западе за сезон налавливали до 500 уток на семью. Старались запастись мясом в тех ситуациях, когда животные оказывались беззащитны, и применяли облавные способы охоты. Так, основная охота на зайцев проводилась на «заливных островах» в половодье, в больших количествах заготавливалась водоплавающая дичь.

Самое разнообразное и широкое применение в крестьянском хозяйстве и быту находили различные дикие растения. Главное место среди собираемых растений занимали пищевые: хмель, кедровый орех, грибы, ягоды (малина, земляника, смородина, черемуха, калина, вишня) и др. Сбор растений, употреблявшихся в пищу, и пищевых суррогатов особенно активизировался во время неурожаев, когда возникала реальная угроза голода. Велики были индивидуальные сборы дикоросов. Один сборщик мог набрать два ведра малины в день, грибы собирали телегами. Особенно были развиты сбор хмеля и кедрового ореха. Уже в начале XVIII в. эти дикоросы стали продавать.

Большое значение для хозяйственной деятельности и жизнеобеспечения имела заготовка древесины. Разные виды деревьев испытывали различную степень промыслового давления. Самыми «ходовыми» и «потребными в хозяйстве» были сосна и береза. Немало леса заготавливалось крестьянами в качестве дров и стройматериалов, предназначенных на продажу. Большое количество леса уходило на повседневные бытовые нужды крестьянства, на возведение жилищ и различных хозяйственных построек, изготовление транспортных средств (телеги, сани) и т.п.

Разные группы русских имели особенности в ведении хозяйства. Переселенцы стремились обустроиться в Сибири, заработав недостающую для этого сумму. Многие из них, не только мужчины, но и женщины зарабатывали, нанявшись батрачить в старожильческие хозяйства, работая на заказ, как сапожники, швеи, бондари, шорники, занявшись промыслами. Местные старообрядцы в целом вели такое же, как и крестьяне, хозяйство, но среди них было довольно много предпринимателей, торговцев, купцов, что обеспечивало в целом большую зажиточность старообрядческих хозяйств.

На территории современной Омской области не сложилось широко известных промыслов, но были широко распространены различные домашние занятия: прядение и ткачество, изготовление одежды, гончарство, бондарное, шорное дело. Эта продукция попадала на рынок. Но первое место среди кустарных производств как по распространенности и количеству занятых рук, так и по объемам производства и товарности принадлежало деревообработке. Также были широко распространены лесные промыслы. Повсеместно в лесной полосе крестьяне занимались выгонкой смолы и дегтя, выжиганием древесного угля, драли липовое лыко, заготавливали дубильные материалы.

Источник:

Фото из альбома-путеводителя по экспозиции и этнографической коллекции Омского государственного историко-краеведческого музея. «Этническая панорама Сибири». 2020 год.

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото К. Дейнеко

Участники Межрегионального фестиваль приграничных территорий Российской Федерации и Республики Казахстан «Да будет дружба искренней и честной», 2008 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Мастер. Фото из открытых интернет-источников

Мастерица. Региональная выставка «Омская культура: мир без границ». 2010 г. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Среди раздолья хлеба золотого. Фото Ю. Кременцова

Участница фотоконкурса «Национальная костюмерная» на Форуме «Россия – это мы!». 2021 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

«Мастер». Фото А. Салмин

«Молодая жница». Фото А. Соколова

Поселение и жилище

Первые поселения в Сибири стали возникать еще в конце XVI в., это, в основном, были города и остроги. Вокруг них практически сразу стали возникать крестьянские поселения. Например, в наказе о строительстве города Тары специально оговаривалось: «… город ставить вверх Иртыша на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльнее, чтоб пашню завести».

Жители городов и острогов на наиболее пригодных участках заводили пашни, ставили там дома и дворы. Некоторые хозяева обрабатывали свои пашни наездом, другие жили на них постоянно или селили «половников». Вокруг городов возникала сеть сезонных поселений, которые часто были однодворными. Таким образом, очевидно, что в Сибири не города росли за счет притока из окрестных деревень, а наоборот, первые деревни заселялись горожанами. В первой половине XVII в. это особенно характерно было для Тарского уезда, где, в отличие от других, активнее заселявшихся районов Западной Сибири, число населенных пунктов было невелико (всего 34 по данным на 1624–1625 гг.), причем все они были деревнями. В соседних регионах в это время встречались села, слободы, починки.

Первые сибирские деревни были недолговечны. Когда пашни истощались, крестьяне забрасывали их и переносили деревню на новое место. До 60% деревень XVII в. были однодворными, еще 27% насчитывали 2–3 двора.

В XVIII в., вместе с изменением внешнеполитической ситуации на юге Сибири, меняется и расселение русских сибиряков. На юге были построены укрепленные линии, состоявшие из крепостей, станиц и поселков. В тылу оборонительных линий налаживалась мирная жизнь, увеличивалась численность населения, строились новые поселения. Среди сельскохозяйственных поселений самыми многочисленными все также были деревни, но на протяжении XVIII в. постепенно увеличивалось число сел. При освоении лесостепных и степных местностей утвердился основной путь создания новых поселений – заимочный. Это значит, что, стремясь выделиться, будущий хозяин заимки занимал место. Для этого достаточно было опахать участок в степи или проложить несколько полос пахоты. Затем на удобном месте строили дом, хозяйственные постройки и огораживали поскотину. Если место было удобным, с течением времени заимка разрасталась и превращалась в новую деревню.

С ростом сел и деревень в земледельческой полосе Западной Сибири их жители стали ощущать нехватку земель. В конце XVIII – начале XIX вв. часть семей стала выселяться из старых населенных пунктов, появился новый тип поселений – выселки. В первой половине XIX в. появился и такой тип поселений как хутора – малодворное поселение с прилегающими к нему сельскохозяйственными угодьями. Хутора, выселки, починки и в XIX в. служили началом развития постоянных населенных пунктов – деревень и сел. Если такого развития не происходило, то малодворные поселения могли через некоторое время исчезнуть, исчерпав свой ресурс.

Еще более сложной стала система поселений к началу XX в., когда в Сибири стали прибывать большие группы переселенцев. Появился такой тип поселения как переселенческий поселок, часто основанный на неудобных землях, в стороне от дорог и старожильческих поселений. Именно этот тип поселения оказался довольно неустойчивым: либо происходило развитие переселенческого поселка в деревню или село, развивалась нормальная инфраструктура этого поселения, либо в нем постепенно сокращалось число жителей, и он переставал существовать.

Русские жили в разнообразных по конструкции домах. В целом, они были аналогичны бытовавшим в европейской части России и генетически были тесно связаны с ними. На вновь осваиваемых территориях Западной Сибири жилые строения возводили по привычным для русских крестьян планам. Одним из наиболее распространенных жилых строений рубежа XIX–XX вв. являлось однокамерное жилище – изба-одностопка (избушка, избенка), средние размеры обычно не превышали 5–6 м по каждой стене. В избах проживали наименее обеспеченные крестьяне, а также те переселенцы, которые не имели средств на приобретение добротного жилья и возводившие или покупавшие избы у местных жителей на первое время. Новоселы приобретали и переделывали в избы для жилья и большие амбары. К избам пристраивали неотапливаемые сени.

Наибольшее распространение у русского сельского населения получила двухкамерная постройка с сенями – изба пятистенная с горницей или пятистенок. Пятистенок был разделен на избу и горницу пятой стеной, иногда такая конструкция возникала, когда к избе прирубали горницу. Менее распространенной была шестистенная двухкамерная постройка – связь, в которой сени, как правило, холодные, соединяли два сруба: две избы или тёплую и холодную избы, или избу и хозяйственную клеть (казенку). Наименьшее распространение получил дом глаголем, получивший такое название из-за устройства крыши в виде буквы «Г». В таком доме под одной крышей располагалось или три жилых строения (изба и две горницы) или, реже, изба с горницей и казенкой. Этот тип жилого строения развился из пятистенка за счет прируба еще одного помещения, при этом обязательно переделывали крышу.

Относительно редко встречался многокамерный жилой дом – крестовик, жилище наиболее состоятельных хозяев. Свое название он получил из-за того, что сруб такого строения делился на четыре части перекрестно лежащими бревнами. Три комнаты крестовика отапливались и использовались для жилья, четвертая играла роль прихожей. В начале XX в. к крестовикам начали пристраивать сени, увеличивая тем самым жилую площадь. Крестовик имел средние размеры 10–12×10–12 м. Крестовые дома часто называли круглыми домами, так как длина всех стен у таких домов была одинакова. Изредка крестовики возводили, прирубая друг к другу два пятистенка.

Представители сельской буржуазии строили и двухэтажные дома, в основном в селах, расположенных вдоль трактов. Нередко помещения нижнего этажа служили торговой лавкой или постоялой избой, а в верхнем этаже проживала семья хозяина. Возводились двухэтажные дома различных конструкций: пятистенки и крестовики, в связи с этим типы жилых помещений первого и второго этажей могли иметь различные сочетания, например, первый этаж строился в виде крестовика, а второй – пятистенка и т.д. Вход на второй этаж находился либо в сенях, либо в одной из комнат дома, через люк по крутой лестнице.

Жилые комнаты дома делились на избу и горницу, в двухкамерных домах к ним пристраивали казенку и неотапливаемые сени. В многокамерных домах для проживания использовали и другие комнаты, называемые горенкой или спальней. В избе размещалась русская печь с лежанкой, в конце XIX в. – глинобитная, а с начала XX в. – чаще кирпичная. Располагалась она справа или слева от входа в избу, устьем – на уличную стену. Под потолком над дверью от печи до противоположной стены сооружались полати для сна. Ко всем стенам избы пристраивались лавки. Под избой рыли подпол, а западню – лаз в него – вырубали между печью и уличной стеной или за печью. Иногда лаз в подпол располагался на голбце-примосте рядом с печью. Вдоль потолка дома располагалась матка – балка, на которой лежали потолочные доски. Другие комнаты дома отапливались печами-контрамарками (голландками). Контрамарки, круглые в основании и высотой до потолка печи, диаметром до одного метра, предназначались для обогрева одной комнаты, поэтому в многокамерных домах сооружали несколько печей.

Описанные выше типы срубных жилых домов были характерны для всех растительных и природно-климатических зон Омского Прииртышья конца XIX – начала XX вв. Однако наряду с использованием леса для строительства применяли и другие материалы: землю, глину и т.п. В степной и, реже, в лесостепных зонах возводили жилые дома из саманных кирпичей, пластовые дома из дерна, а также глинобитные, плетеные, литые дома. При строительстве пластовых домов пластьё (ровно вырезанные верхние слои почвы с корневищами трав, дерн) укладывали друг на друга крест-накрест. Стены выстроенного дома со всех сторон обмазывали глиной на один раз, затем мазали второй раз уже смесью глины, соломы и конского навоза. Белили стены в основном внутри дома. Пол в доме делали земляной, смазывали его раз в неделю смесью глины и коровьего навоза. Зимой на пол стелили солому, летом – сено. На торцовые стены дома клали матку, сверху бросали жерди на определенном расстоянии, затем так называемую «чащу» – толстые ветки из тала, сверху насыпали чистый чернозем (коровий навоз) и жирную глину, перемешанную с соломой. Таким же способом строили дома из самана – кирпича-сырца с добавлением соломы.

Строительство плетенных, глинобитных и литых домов вели по схожей технологии, основным материалом для их возведения была глина. Основу плетеных домов составляли два ряда плетня из веток тала, между ними заливали глину в смеси с соломой, затем весь каркас обмазывался глиной. В глинобитных домах роль каркаса выполняли жерди. Литые дома делали из глины, которую заливали между досок. Технология требовала, чтобы одну ночь залитая глина сохла, а днем доски передвигали и операцию повторяли, постепенно возводя стены полностью из глины.

Основной планировочной формой русских поселений была уличная. Чаще всего русские старожилы строили свои поселения на берегу рек или озер. Как правило, улицы вытягивались вдоль берега. В больших поселениях количество улиц было относительно велико, поэтому их соединяли между собой переулками, которые со временем застраивали. Так формировались населенные пункты с квартальной планировкой. В селах обычно в центре находилась площадь, на которой располагалась церковь, или местный орган управления, или торговые заведения, или несколько их них вместе.

Источник:

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Убранство русской избы. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Убранство русской избы. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Макет «Русское подворье». Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Одежда

До середины XIX в. народная одежда русских сибиряков была внешне очень похожа на ту, что носили жители северных районов Европейской России. Мужчины одевались в узкие штаны-порты или шаровары, рубаху с воротником- стойкой и разрезом на груди, а женщины носили рубахи с длинными рукавами и сарафаны. В холодное время надевали халаты без застежки, которые назывались армяк, балахна, зипун, шабур. Взрослые обязательно должны были прятать волосы под головные уборы и подпоясываться. На ногах обычно носили кожаную обувь, как покупную, так и самодельную.

Во второй половине XIX в. одежда стала изменяться и появились ее новые виды. Более свободным стал подбор вещей в личных гардеробах. Однако выбор отдельных предметов одежды каждый человек делал не произвольно, а в соответствии с теми представлениями о красоте и целесообразности, которые существовали в обществе. По требованиям, предъявляемым к одежде, противопоставлялись праздничная и будничная одежда. Вещи для повседневного использования должны были быть чистыми и соответствовать нужному размеру. Особенно плохо относились к женщинам, одетым в короткую одежду и не покрывающим голову. Вообще, в будни было принято ходить одетыми очень скромно, в недорогой одежде, иметь совсем мало повседневных вещей. Обычным делом в Сибири были доноски, то есть поношенные вещи, передаваемые от одного ребенка к другому и, иногда, от зрелых людей – пожилым. Только девушки на выданье и в будни одевались разнообразно и добротно.

Видимо, в последней трети XIX в. не существовало еще четкого разделения повседневной и рабочей одежды. Рабочий комплект формировался из вещей постоянной носки и дополнялся защитной одеждой – рукавицами, поголенками (чулками из холста), нарукавниками. Лишь с начала XX в., когда сарафан начал постепенно исчезать из широкого употребления, женщины, выходя со двора, переодевались в юбку и кофту.

Совершенно иным было отношение к праздничной одежде. Она и по названию выделялась из общего гардероба, именуясь обряд, сряда. «Обряд» должен был быть ярким, богатым, затейливо украшенным. Для его изготовления выбирали ткани чистых, ярких до пронзительности цветов. Для женской одежды использовали блестящие ткани – например, суру, парчу. Плотный и толстый, с мягкими отблесками плюш использовался для пошива верхней одежды и мужских штанов. Широко распространены были блестящие отделки – вышивка бисером, блестками, золотой нитью.

Богатство одежды раньше понимали в прямом смысле слова, то есть ценилась дорогая покупная одежда. Наиболее качественные ткани и вещи считались изготовленными за границей и назывались голландскими. В праздники носить предметы традиционного костюма было очень непрестижно, и люди, ходившие в ней, получали обидные прозвища, образовавшиеся от названий будничной одежды: шабурник, андорашница, чембарник. Свидетельством бедности являлось и изготовление обряда из домотканины.

В то же время, общественным мнением осуждался и чрезмерно большой праздничный гардероб. Только зажиточные люди приобретали дорогие платья, полушалки, верхнюю одежду. Тянуться за ними хозяева среднего достатка не пытались. Существовало даже понятие «неподъемной» одежды, купить которую было не по средствам. Лишь отдельные щеголи, которых называли модистами, форсунами, приобретали одежду более дорогую, чем это позволяли доходы.

К концу XIX в. одежда стала очень разнообразной по крою. Мужчины по- прежнему носили рубахи-косоворотки и рубахи с прямым разрезом по центру груди, застегивающимся на две-четыре пуговицы. К вырезу горловины пришивали воротники – «ошейники», то есть стойки. Шили иногда и рубахи на кокетке, со сборкой по спинке и переду – так называемые надевашки или круглые рубахи. Мужские штаны имели множество вариантов кроя. Широко были распространены шаровары, шкеры, чембары. Женщины в будни во второй половине XIX в. еще носили сарафаны, которые кроили на лямках или с лифом. Сарафаны с лифом назывались горбач, дубас, к ним иногда пришивали рукава, что фактически превращало их в платье. С сарафанами женщины носили традиционные рубахи, которые обычно кроили из двух частей и соответственно из двух сортов ткани: из высококачественной ткани шили верхнюю часть рубахи, а нижнюю изготавливали из более грубых тканей. Верхнюю часть, видневшуюся из-под сарафана, называли обычно рукава, наставка, а нижнюю – приставка, подставка, станушка, нижник, припод. Цельные рубахи, сшитые из одного сорта ткани, без шва на стане, называли пропускнухой. Их использовали как праздничные. К концу XIX в. вошли в употребление женские нательные кофты, крой которых был аналогичен крою «рукавов».

К концу XIX в. начали носить юбки из четырех-шести, иногда семи прямых полос ткани. Иногда юбки шили не из прямых, а раскошенных полос-клиньев. Эти юбки обычно назывались горбач. Широко были распространены юбки-поколенки, длина основной части которых составляла две трети полной длины юбки. Внизу пришивался очень широкий, около тридцати сантиметров, волан.

Юбки носили с кофтами. По будням они были очень простыми, праздничные отличались разнообразием кроя и отделок. Кофты «казачок» или «баски» шили в талию и с оборкой по нижнему срезу; «маринатки» – с застежкой по переду и с подкройными бочками, расширяющимися книзу, на спинке. Характерной чертой этих кофт был так называемый «обтяжной» крой. Встречались и широкие праздничные кофты.

С сарафанами и юбками в течение долгого времени женщины и в будни, и в праздники носили фартуки: крепящиеся на талии – занавески, напоясники, с нагрудником и лямкой через шею – запоны, с рукавами – нарукавники.

Уже во второй половине XIX в. по праздникам надевали платья холодай и капот. Среднее положение между комплектами из кофт с юбками и платьями занимали легкие женские платья-костюмы, так называемые парочки. Они шились из одной ткани, по крою повторяли юбки и кофты. Крайне модные на рубеже веков, они стали выходить из употребления лишь к двадцатым годам XX в. До этого они использовались в качестве праздничной, свадебной одежды, а сшитые из более дешевых тканей носили и по будням.

Женщины в конце XIX – начале XX вв. могли выбрать один из двух вариантов костюма: нижняя юбка, рубаха, сарафан; нижняя кофта или рубаха, нижние юбки, верхняя юбка, верхняя кофта. Чаще сарафан носили в будни, юбки и кофты – по праздникам. Женская и девичья одежда по крою почти не отличалась, но девушки носили более яркие и узкие вещи. У женщин пожилого возраста одежда была более темной, сдержанной по декору, иногда архаичных форм.

Разнообразной была верхняя одежда. Халаты из домашнего сукна или полусукна носили в прохладные дни летом и осенью, зимой надевали для тепла поверх шубы. Застежки эти халаты долгое время не имели, а полы стягивали поясом. Мужские и женские халаты по крою не отличались. Названия таких халатов зависели от ткани, из которой они были сшиты: например, армяк шили из полусукна (армячина), зипун – из запаренного сукна (зипунина), сермяжку, балахну, шабур – из запаренного полусукна. В конце XIX в. появилась укороченная будничная одежда типа куртки, ее называли куртушка, коротайка, теплушка. Часто такую короткую одежду простегивали на кудели, коровьей шерсти, позже – на вате. Изготавливали и короткую верхнюю одежду без рукавов.

Праздничная верхняя одежда очень отличалась от будничной и по крою, и по тканям, и названиями. Разных видов праздничной одежды было очень много: саки, полусаки, маринадки, бурнусы, пальто, жакетки. Некоторые вещи были длинными, другие – короткими. Все они, и мужские, и женские, украшались разными способами, включая вышивку бисером.

Большое значение в одежде сельского населения юга Западно-Сибирской равнины имели головные уборы. Ходить с непокрытой головой считалось зазорным и мужчинам, и женщинам. Мужчины в качестве головных уборов использовали фуражки, меховые шапки разных фасонов, валяные из шерсти головные уборы валенки и гречневики.

У женщины, девушек головные уборы красноречиво свидетельствовали о семейном положении. В одежде девушек уже с последней трети XIX в. важное место занимали косынки или небольшие платки, повсеместно называемые кокетками (котетками) и больших размеров шали. Известно, что были распространены и девичьи ленты, некоторые из них выполнялись из дорогих шелковых тканей.

Женщины использовали в качестве головных уборов платки больших размеров, обычно покупные. Наименее состоятельные слои населения в будние дни пользовались холщовыми платками из домотканины, которые иногда назывались подвязухами. С конца XIX в. стали носить шалфёнки или файшонки – косынки из кружевного полотна. Молодые женщины файшонку ничем больше не покрывали, старшие по возрасту – повязывали поверх платок.

Пожилые люди еще в 1970–1980-х гг. помнили о таких головных уборах, как сопец, капор, каптур, наголовник. Обычно объясняют, что эти головные уборы были похожи на плотные шапочки с высокой передней частью (рогами) из стеганого в много слоев холста: «По праздникам сопец одевали, такой с рогами...». Но к концу XIX в. русские сибирячки чаще носили мягкие головные уборы, которые в Омском Прииртышье обычно называли шамшура. Представляла собой такая шамшура шапочку из двух основных частей – плотного донца, клееного, как правило, из нескольких слоев ткани, и очелья на подкладе. В низ очелья вставляли шнурок, собирая который можно было стянуть шамшуру до нужного размера. Шамшуру надевали на женщину на свадьбе, в будни ее носили под платком. Были похожи по крою на шамшуру праздничные головные уборы из шелка и атласа, украшенные атласными лентами, бисером, бусинами, так называемые наколки.

Русские сибиряки обязательно носили пояса, которые ткали на кроснах, плели на дощечках, вязали. Начиная со второй половины XIX в. мужчины начали носить кожаные ремни. Шили пояса и из ткани. Они встречались довольно редко и появились, видимо, уже в XX в. Такие пояса были обычно дополнением нового костюма из юбки и кофты, делали их из дорогих тканей: бархата, репса, плотного шелка.

Обувь, которую носили русские крестьяне Западной Сибири на рубеже ХIХ–ХХ вв., делилась на праздничную и повседневную. В будни, в основном, пользовались чирками и броднями. Чирки – это низкая обувь из конской, свиной, воловьей кожи без толстой наборной подошвы и каблуков, которую носили и мужчины, и женщины. Чтобы чирки не промокали, в шов между мягкой подошвой и союзкой вшивали узкий кожаный ремешок. Вместо стельки в чирки вкладывали солому, верхний срез обшивали «опушкой» из сукна или холста. К ноге чирки подвязывали тонким ремешком. Бродни имели высокие голенища, служили в качестве промысловой и охотничьей обуви, ею чаще пользовались мужчины. К концу XIX в. чирки и бродни стали покупать у мастеров, которые специально шили их на продажу. По праздникам носили кожаные ботинки и сапоги, которые приобретали на рынке. Эта обувь чаще бывала фабричного производства, шилась на толстой подошве и наборном каблуке.

Зимой и в будни, и в праздники носили валенки. Самыми качественными из них считались изготовленные из поярка, то есть шерсти ягнят от первой стрижки. Часто такие валенки имели цвет топленого молока, в народе их называли розовыми. Женские и девичьи поярковые пимы украшали на голенище вышивкой. Такие нарядные валенки чаще всего покупали на рынке, стоили они довольно дорого, поэтому носили их по большим праздникам.

Российские одевались иначе, чем русские старожилы Сибири. Прибывая в Сибирь, они старались изменить свою одежду в соответствии с принятыми здесь нормами. Многие еще до отъезда с родины интересовались сибирским бытом и прибывали в Сибирь, приняв, насколько могли, новый облик. Но все же изменить полностью свой облик переселенцы не могли. Известный писатель XIX в. Г.И. Успенский, описывая курских переселенцев в Сибирь, отмечал, что они не просто иначе, чем старожилы, были одеты, но и «...одеты, обуты и обмотаны в продукты всякого рода растительности: лык, мочал, пеньки...».

Выделялись одеждой и старообрядцы, особенно пожилого возраста. Женщины носили сарафаны-горбачи, которые считались моленной одеждой, мужчины – узкие порты и рубахи. Женщины также особым образом закрепляли под подбородком большие платки, так что они покрывали полностью голову и плечи.

Традиционный костюм русских в Сибири до наших дней не сохранился, но его исчезновение в разных районах произошло в разные сроки. Быстрее всего он сменился на «городской костюм» у жителей городов и пригородов, а также у казаков.

Источник:

Праздник урожая «Прииртышские осенины». 2017 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Участники мультимедийного парка «ЭТНОПОЛИС». Фотограф Е. Ширшова. Фото из архивов ОРО ООД «Молодежная Ассамблея народов России «МЫ - РОССИЯНЕ»

Участник мультимедийного парка «ЭТНОПОЛИС». Фотограф Е. Ширшова. Фото из архивов ОРО ООД «Молодежная Ассамблея народов России «МЫ - РОССИЯНЕ»

Участница мультимедийного парка «ЭТНОПОЛИС». Фотограф Е. Ширшова. Фото из архивов ОРО ООД «Молодежная Ассамблея народов России «МЫ - РОССИЯНЕ»

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Русский национальный костюм. Фото А. Попурей

«Старый добрый друг». Фото А. Терешкова

Пища

Основными продуктами, составлявшими питание русских крестьян Омского Прииртышья в конце XIX – первой трети XX вв., были те, что производились в их хозяйстве. Молоко, мясо, овощи, яйца, изделия из злаковых культур составляли большую его часть. В питании продолжали широко использовать грибы и лесные ягоды, а также рыбу. Старожилы готовили тушеные, пареные, вареные, жареные блюда. В меню переселенцев из губерний Европейской России начала XIX в. жареные блюда практически отсутствовали, поскольку они, как правило, не имели достаточно жиров для их приготовления.

В рационе сибиряков-старожилов, которые держали много скота, мясо занимало большую долю. У переселенцев начала XX в. из губерний Европейской России в питании преобладали хлебные изделия, овощи и картофель, крупы.

Повсеместно в семьях изготавливали из кислого теста хлеб, который делали круглый и калачами. Хлеб выпекали на металлических листах или чисто выметенном поду печи, иногда на под стелили специально высушенные листья капусты. В некоторых челдонских (старожильческих) семьях для хлеба использовали специальные деревянные формы. Из кислого теста пекли также караваи, пирожки, для начинки которых использовались самые разнообразные продукты – творог сладкий или подсоленный, овощи, картофель, зеленый лук, ливер, рубленое мясо. Старожилы любили пирожки с рыбой. Традиционный большой праздничный пирог сибиряков – курник с рыбой или куриным мясом, сдобренный специями (лавровым листом, перцем, луком). Одной из начинок летом служили свежие ягоды, а зимой – заготовленные впрок, сушеные и смешанные с солодом.

Часто пекли шаньги со сметанным или творожным припеком. Блины и оладьи готовили из более жидкого, чем для пирогов, кислого теста. Блины иногда пекли на молоке и яйцах, без дрожжей и соды. Их начиняли творогом и запекали в печи. В печенье и пироги добавляли мак. В праздники готовили крендели и сушки.

Старинным напитком в Сибири был белый кисель, который готовили, заквашивая на воде овсяную муку. Из цельных зерен хлебных культур варили традиционные русские каши – перловую, гречневую. Рис был редкостью. Многие старожилы в каши добавляли тыкву, этот овощ выращивали в большом количестве. В меню сибирских старожилов часто встречалась каша из гороха – горошница. Фасоль выращивали только новоселы, они варили ее молодой, в стручках и зернами. Повсеместно и у старожилов и переселенцев использовалось растительное масло. Его давили из семян подсолнечника, льна, конопли. В старожильческих семьях конопляное масло запасали в деревянных кадочках, емкостью 15–қ0 литров. В бедных семьях растительное масло было роскошью, его расходовали одну столовую ложку на общее блюдо похлебки для всей семьи, столько же –на большую сковороду картошки.

В скоромные дни старожилы-сибиряки готовили мясные блюда из говядины («скотское мясо»), баранины, курятины, гусятины. Мясные щи с овощами готовили ежедневно. В начале зимы заготавливали впрок колбасы, вяленое мясо, свиные окорока. По правилам забивали бычков-трехлеток, которые «уже успели мяса нагулять». Старожилы вспоминают, что всегда делали колбасу из говядины, а из свинины стали делать, только переняв опыт переселенцев. Лосятина считалась деликатесом. Хотя лосей запрещалось добывать, на них продолжали охотиться.

Чаще всего готовили баранину, обычно ее просто варили, оставляя томиться в печи. Для большой семьи мяса одного барана хватало на неделю. Свиней старожилы держали мало. После забоя свиней осенью на ужин ежедневно готовили свинину, разрубая ее на куски, тушили в печи, на праздники целиком запекали молочных поросят (ососков), начиняя их крупой. Часто готовили студень, который готовили из голов и ножек. Изредка делали рубленые котлеты, колобки из мяса.

Зимой сибиряки делали пельмени, мясо для которых мелко рубили топором или сечкой в сельнице – специальном корытце для измельчения продуктов. Считалось, что самые вкусные пельмени те, что сделаны из трех видов мяса: говядины, свинины, баранины. Переселенцы знакомились с этим блюдом уже в Сибири. Старожилы-сибиряки, жившие на больших реках, очень любили рыбные блюда: делали уху («щербу»), пироги, рыбу жарили и солили.

В хозяйствах старожилов, где держали много дойных коров, были обычны блюда из молока. Из сливок взбивали масло, которое затем перетапливали, получая русское (топленое) масло. Готовили творог, подогревая сквашенное молоко. Варили сыр, который получали благодаря длительному прогреву смеси творога, молока и яиц. Такой сыр хорошо хранился на льду в погребе несколько месяцев. Добавкой к блюдам служила сметана. Излишки молока сквашивали, получая простоквашу (сыроквашу). Часто пили или добавляли в тесто обрат (сыворотку), остающийся после приготовления творога. Молоко добавляли в каши, варили молочные лапшу и кисель.

Смесь молока и куриных яиц запекали в печи, получая яичницу. Глазунью делали редко, в основном на Троицу как ритуальное блюдо. Яйца варили, рублеными яйцами с различными добавками начиняли пирожки, сдабривали свежие резаные овощи. В семьях переселенцев все эти блюда были известны, но они часто испытывали недостаток в молоке и яйцах.

Картофель широко распространился по Западной Сибири только с приездом переселенцев из губерний Европейской России, особенно белорусов. Начав использовать картофель, старожилы готовили из него ограниченное число блюд. Как правило, они его запекали, добавляя масло или сметану и заливая яйцами, разболтанными в молоке, и использовали для начинки пирожков. В тяжелые годы варили неочищенный картофель в мундирах, который затем разогревали с растительным маслом или со сметаной на сковороде. Переселенцы из южных губерний готовили множество разнообразных вареных и тушеных блюд из картофеля, делали своеобразные булочки – дранки и сайки.

И старожилы, и новоселы использовали в питании различные овощи: тыкву, морковь, свеклу, из которых делали сладкие паренки. Ели свежие, вареные и пареные брюкву и репу, которые старались выращивать в больших количествах. Даже ямы, в которых хранились овощи, называли репными. Морковь и капусту тушили и жарили. Выращивали много огурцов и лука, которые ели летом свежими. Огурцы ели с солью, а также резали и подавали, поливая медом, как сладкое блюдо.

На зиму делали многочисленные заготовки: квасили капусту, солили огурцы в кадках, добавляя специи, там, где росли арбузы, их также солили. Так как сахар был недоступен для большинства крестьян, то варенье варили лишь в некоторых семьях. Собранную лесную ягоду – глубнику (клубнику), голубику, чернику, смородину, малину, ежевику, калину – сушили. Сушеную ягоду для начинки пирогов распаривали водой, добавляя, по возможности, сахар или солод. Применяли и другой способ заготовки. Ягоды толкли, смешивали с солодом и мукой, клали на капустный лист и сушили в печи. Для пирожков эту заготовку также обычно запаривали горячей водой. Сушили черемуху и боярку. Сухими их мололи на мельнице и использовали для начинок. Бруснику, калину и облепиху мочили, калину – парили.

Кроме ягод собирали и заготавливали грибы: толстокоренники (белые), синявки (сыроежки), волнянки или волмянки (волнушки), обабки (подосиновики, подберезовики, моховики, растущие в смешанном лесу), сухие и сырые грузди, маслята, лисички, рыжики, бычки. Другие же грибы по традиции не брали, считая, что «поганки не нужны, и хорошего гриба хватает в лесу». У всех старожилов отношение к грибам было оченьизбирательное, черный груздь или дождевик в пищу не употребляли. Не собирали и «шпионов» (шампиньоны). Когда в деревни приехало много переселенцев из Вятки, про них говорили: «Понаехали вятские, все поганки поели».

Сибирские старожилы, как пишет известный новосибирский этнограф А.Ю. Майничева, использовали также гриб, который не годился в пищу, но был полезен в хозяйстве – это мухомор. Его мелко резали, заливали водой, добавляли немного сусла и ставили в плошке для уничтожения мух.

Крестьяне употребляли в пищу грибы сразу после сбора жареными или вареными с картошкой и делали заготовки впрок. Толстокоренники, обабки, опенки, маслята жарили, запекали в печи с яйцами. Толстокоренники, обабки, опенки сушили. Синявки, сухие и мокрые грузди, волнушки, бычки и рыжики солили. Для засолки на дно бочки укладывали укроп, хрен, чеснок, слои вымытых и вычищенных грибов, которые солили «на вкус». Считается, что грузди солятся месяц, бычки – сорок дней. Только синявки можно есть малосольными, через сутки после засолки. Из соленых грибов готовили солянку, из свежих, сухих или соленых грибов варили суп.

Старожилы в лесу собирали щавель, тмин, копали дикий чеснок, иногда дикий лук. Рвали и другие съедобные травы: саранки, пучки, русолейки, гусинки, ревень. Из шипичного цвета (цветков шиповника) варили варенье на меду. Изредка брали калган-корень. Корни от репья заготавливали как лечебные.

Осенью, после третьего Спаса, запасали кедровые шишки. Выезжали в бор и специальными колотушками били по стволам кедровых сосен, обмотав их предварительно зипунами, чтобы не повредить кору деревьев. Упавшие шишки собирали в мешки, а по приезде шелушили. Не все селяне берегли деревья, а чтобы собирать много орехов каждый год искали новое урожайное место, но с каждым годом это становилось все труднее и труднее.

Наиболее популярным напитком у старожилов был чай. В старожильческих семьях пили много чая, в том числе, травяного – из листьев зверобоя, смородины, малины, кипрея (иван-чая), душицы, лабазника (белоголовника), из гриба чаги. Заваривали морковный чай. Эти виды заварки заготавливали сами. Травы и листья кустарников собирали летом и сушили под навесами. Покупали фруктовый или фруктово-ягодный чай. Обязательно пили чай в праздник или в гостях. Кипятили самовар в день много раз, поэтому у многих рядом с окном стоял специальный столик для самовара.

Готовили сладкие ягодные кисели, а также молочные с крахмалом или мукой, в которые добавляли немного соли или меда, сахара. Варили ягодные компоты. К каждой трапезе подавали хлебный квас. Сами делали пиво из поджаренных докрасна сухарей или муки с добавлением солода и ржаной соломы или пророщенной ржи. В старожильческих семьях для пива стояло несколько корчаг с отверстиями внизу, которые затыкались палочками. На праздники готовили брагу, хлебное вино (самогон). Кержаки варили пиво и медовуху.

Летом крестьяне больше ели молочного и овощей, зелени, зимой – мясного, солений. К пище крестьяне относились бережно. Хлеб считался святыней, его нельзя было выбрасывать, ронять. Если по нечаянности ребенок проливал молоко, его ждало строгое наказание. «Пролить молоко – грех», – рассказывали старожилы. В правилах было продукты расходовать экономно, а особенно весной. Тяжело приходилось переселенцам, которые начинали вести хозяйство с нуля.

Обычно первой вставала хозяйка в пять часов утра, «с петухами». Чистила печь, готовила еду. Старались соблюдать правило, «что готовишь, никогда открытым не оставляй, вдруг кто придет чужой, варнак взглянет, да сглазит». Обычно в течение дня было несколько приемов пищи. Ели три-четыре раза в день, дети – чаще, им специально пекли пышки, давали молоко. Российские переселенцы также обычно ели три раза в день. Если надо было рано идти на работу, то завтракали перед уходом, обед был в полдень, а время ужина произвольно, «когда успеют».

Ели деревянными ложками из общей большой глиняной миски. Особых правил поведения во время трапезы не было, но за столом нужно было сидеть чинно, соблюдать порядок, не баловаться, не смеяться, много не разговаривать. Первым брал еду старший мужчина в семье, отец или дед. Он же строго следил, чтобы дети не шумели. В наказание неслух получал по лбу ложкой, его могли выставить из-за стола. Второй из чашки брала бабушка, потом родители, дети. Нередко в большой семье питались по отдельности. За стол вначале садились мужики- работники, их кормили в первую очередь. Потом кормили ребятишек, а третье застолье – женщины.

На стол накрывали мать, бабушка. В некоторых семьях бабушка вела все хозяйство, у нее на цепочке были ключи от всех кладовок. Хлеб и мясо делили поровну старшие в семье – хозяин или хозяйка. Дети, что постарше, накрывали на стол и мыли посуду после еды.

Перед едой молились и кланялись иконе. Дети разрешение выйти из-за стола спрашивали только в гостях. Поев, нужно было перевернуть ложку и положить ее на стол. Выйдя из-за стола, нужно было перекреститься, опять поклониться иконе. В некоторых семьях также благодарили родителей: «Спасибо тятенька, маменька».

Гостя обязательно усаживали за стол. Гость благодарил, отказывался, так как принято было сначала отказываться от угощенья, но затем крестился и садился за стол, говорил: «Спасибо за хлеб, за соль».

Ограничения в питании были связаны с благосостоянием семьи и с религиозными правилами и суеверными приметами. Соблюдалось ежегодно 4 поста, длившихся 130 дней. Все среды и пятницы также были постными днями, за исключением праздничных, когда было разрешено употреблять мясную или молочную пищу, например в мясопустную и сыропустную недели. В сырную неделю, которая в народе была больше известна как «масленка», есть мясо было запрещено. Пищу животного происхождения (скоромную), как и приготовленную на животном масле, старожилы называли «молосная».

Источник:

Форум «Россия – это мы!» 2019 г. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Праздник урожая «Прииртышские осенины». 2017 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Праздник урожая «Прииртышские осенины». 2006 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Традиционное русское блюдо «Блины». Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Календарные праздники и обряды

Особенные черты календарных праздников русских Омского Прииртышья, которые проявлялись в масленичных, четверговых, пасхальных, никольских обрядах, были обусловлены особенностями заселения, природно-географической средой, социально-экономическими условиями и этнокультурными контактами с другими народами.

Наиболее значимым праздником зимнего календаря являлся День Святого Николая, Мирликийского чудотворца (6/19 декабря. Дни зимнего солнцестояния ознаменовывались праздничным циклом Святок, которые продолжались с Рождества (25 декабря/7 января) до Крещенского Сочельника и были посвящены памяти рождения Христа и Крещения его в Иордане.

Встреча Нового года происходила в Васильев день (1/14 января). На Святки повсеместно было распространено ряженье (машкарование). Ряженье медведем особенно широко было распространено в северной части Омского Прииртышья, лисой и волком – в южной.

Распространенным святочным развлечением было катание на лошадях и с гор, которые устраивались к этим праздникам.

Одним из самых любимых народных праздников, который отмечался перед Великим постом и в православных святцах носил название «Сыропустной недели», был праздник «широкой», «разгульной» Масленицы. Он закрывал собой зимний праздничный цикл и открывал весенний. Обильной и разнообразной была масленичная пища. Основным масленичным лакомством являлись блины, которые потребляли с маслом и творогом. В последний день Масленицы, Прощеное воскресенье (целовник), устраивали «проводы» Масленицы, из дома в дом ходили ряженые. Устраивалась борьба (кулачки) среди мужского населения всех возрастов и молодежные драки «край на край».

Одним из основных событий «прощеного» дня являлся масленичный поезд. Масленичное чучело раздирали за селом, разбрасывая клочья по полю, или сжигали. Масленичные костры стремились поднять повыше.

В период семинедельного Великого поста требовалось духовное и физическое воздержание. За неделю до Пасхи, в Вербное воскресенье, освящали в церкви ветви вербы, ей приписывались магические свойства. Четверг на Страстной неделе Великого поста носил название «Великого». Готовясь к Пасхе, русские крестьяне именно в «Великоденной четверик» старались очистить дом и двор от накопившегося сора.

С праздником Пасхи, Великднём, было связано много традиций. В пасхальную ночь спать воспрещалось, существовал запрет на любые виды работ. В полночь в Омском Прииртышье стреляли из ружей.

Пасхальная пища являлась главным атрибутом праздника. Основные пасхальные блюда: крашеные яйца, куличи (паски), творожные пасхи (сыр), жареное мясо, молочный поросенок, гусь, суп мясной, с лапшой, яичница-болтунья, шаньги «творожны, картовны, морковны», блины, караваи, заварные калачи, «песочки», пряники, розанцы, мясные и рыбные пироги, курники, пирожки с творогом, морковью, картошкой, капустой, свеклой, луком и яйцом, груздями, холодец, кулага (каша из ржаной муки с ягодами), кутья из риса и изюма, кисели ягодные, хлебные, молочные.

Пасху праздновали восемь дней. В Светлое Христово воскресенье отдыхали, тихо и спокойно проводя этот день в тесном семейном кругу. Не топили печь, так как «все должно отдыхать». Запрещалось петь, кричать, стучать.

Еще один весенний праздник – «Никола вешний» (9 мая / 22 мая). Если лёд к Николе проходил по рекам, то пели и плясали, водили хороводы.

Вознесение Господне, приходившееся на сороковой день после Пасхи, отмечалось в рощах и на берегах рек. На пятидесятый день после Пасхи отмечался праздник Троицы, а перед ней, в четверг – Семик (Седмик, Семерик).

Троица, отмечавшаяся на пятидесятый день после Пасхи, была одним из самых любимых и почитаемых праздников. На берега рек выходили все жители деревни, разжигали костры, устраивали хороводы, игры, пляски, пение под гармонь, катали яйца, плавали на лодках, прыгали через костры.

Из летних праздников в Омском Прииртышье можно отметить яичное заговенье, отмечавшееся в воскресенье после Троицы, и следующий за ним день Девятой Пятницы, посвященный чудесному обретению иконы.

День летнего солнцестояния ознаменовывался праздником Рождества Иоанна Предтечи, или Ивана Купалы (24 июня/7 июля). Накануне знающие люди собирали целебные травы и раскладывали их под «иванову росу». Характерный для южнорусской, украинской и белорусской культур праздник Ивана Купалы отмечался в большей степени в селах со смешанным составом населения. В сохранявшихся купальских песнях переплетались брачные и аграрные мотивы.

День Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла или Петров день (29 июня/12 июля) в просторечье называли Петры и Павлы, Петровки. С этого дня начинался сенокос и сбор лесных ягод.

Осенний празднично-обрядовый цикл открывали Спасы (медовый, яблочный и Спожинки). Праздник Покрова Пресвятой Богородицы (1 октября/14 октября) знаменовал собой переход от лета к зиме.

В Омском Прииртышье важное значение придавалось «престольным» или «съезжим», «храмовым» праздникам, которые устраивались в честь какого-либо святого – покровителя села, деревни.

Источник:

Славянский праздник «Масленичные гуляния». 2020. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Праздник урожая «Прииртышские осенины». 2017 год. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Фото из открытых интернет источников

«Свеча горит». Фото Е. Соколова

«Раз в крещенский вечерок». Фото Е. Соколова

Семейный уклад

Семья являлась основой существования русского сибиряка. Люди, не создавшие семьи, осуждались обществом и считались ущербными.

Сибири, как и вообще России, были свойственны крестьянские семьи двух типов: малые, состоявшие из двух поколений (родители – дети), и неразделенные. К последним относились так называемые «отцовская», состоявшая из трех, а иногда четырех поколений, и «братская», в которой совместно жили женатые братья со своими детьми. На первом этапе освоения Сибири преобладали семьи, которые по своей форме относились к малой семье. В начале XVIII в. стал наблюдаться рост неразделенных семей. Традиция восстановления неразделенных семей была обусловлена прежде всего хозяйственными соображениями. В целом, в освоенных районах Сибири к началу XVIII в. неразделенные семьи либо преобладали, либо составляли немалое число. Таким образом, в сравнении с начальным периодом заселения размеры семей увеличиваются, усложняется их состав. Разделы разраставшихся семей тормозились в это время обработкой десятинной пашни – повинностью, возлагавшейся на семью как тяглую единицу.

Во второй половине XVIII в. в Сибири начались разделы старожильческих семей, чему способствовали отмена государевой пашни (с 1760-х гг.) и перевод крестьян на повинность в денежной форме. Таким образом, в освоенных в XVIII в. районах юга Западной Сибири к концу столетия господствующей формой семьи стала малая семья.

К середине XIX в. размеры крестьянских семей продолжали расти и достигли довольно значительной величины. Увеличение людности семей в первой половине XIX в. происходило за счет увеличения рождаемости и уменьшения смертности детей. Это свидетельствует о том, что крестьяне освоились с местными природными условиями, встали на ноги, укрупнили хозяйство и, следовательно, выросла потребность в рабочих руках. Важно и то, что эти «руки» крестьяне могли прокормить. Людность семей выросла еще и потому, что снизились темпы дробления семей. Этот факт, видимо, можно связать с указом Сената от 30 марта 18қ3 г. «О воспрещении казенными крестьянами из больших делиться на малые». Указ же появился, поскольку правительство видело главную причину дробления крестьянских хозяйств в желании избавить юношей из больших семей от рекрутской повинности.

В конце XIX – начале XX вв. преобладали семьи из двух, реже трех поколений прямых родственников. Семья из двух поколений – родителей и их детей, по материалам Первой всеобщей переписи населения 1897 г., составляла 51,8% от общего количества семей. Приблизительно одинаковым было в это время количество одно- и трехпоколенных семей.

Семья русского крестьянского населения Сибири, имела много общего по форме, составу, структуре с крестьянской семьей Европейской России. Эта общность определялась традиционными представлениями о формах семейного строя и быта, основывавшихся, в свою очередь, на опыте хозяйствования крестьянского двора. В Сибири развитие сельской семьи в XVII – начале XX вв. шло от образования малых семей к постепенному разрастанию и превращению их в неразделенные семьи, а затем к вторичному распространению малых семей.

Наиболее значимыми семейными обрядами у русского населения Омского Прииртышья являлись родины, крестины, свадьба и похороны.

Рождение ребенка являлось желанным событием в любой семье. Наступившую беременность и сроки предстоящих родов старались как можно дольше скрывать от посторонних, так как считалось, что чем меньше людей будет об этом знать, тем меньше роженица будет мучиться. Принимали роды бабки- повитухи – баушницы, баушки. Сибирячки рожали в бане, для облегчения родов развязывали все узлы на поясах и платках, снимали кольца и серьги, расплетали косы и распускали волосы. После родов роженицу (родиху) и младенца несколько раз подряд водили в баню «править» тело: клали животиком на полок и соединяли за его спинкой правую ручку с левой ножкой, левую ручку с правой ножкой, гладили по головке и тельцу. Ребенка пеленали и укладывали в деревянную колыбель – люльку, зыбку, подвешенную на веревках на матицу. На третий день после родов совершался обряд «размывания рук»: роженица и бабка-повитуха троекратно поливали друг другу воду на руки, после чего баушку одаривали мылом и полотенцем. На родины, празднование рождения ребенка, приходили замужние родственницы и подруги роженицы, которые приносили пироги с ягодой (если родилась девочка) или с рыбой (если родился мальчик).

Новорожденного старались окрестить в течение двух недель (но не позднее 40-го дня), до этого времени ребенок считался «нехристем» и его могли «подменить нечистые силы». Обычно крестили ребенка в церкви, но если младенец был слабым, то его крестила «домашним способом» сама повитуха. Посередине комнаты ставили ванночку с освященной водой, над которой читались молитвы и окуналось распятье. После окунания младенца, крестные брали его на руки (крестная – девочку, крестный – мальчика) и трижды обходили вокруг стола. Имя для новорожденного подбиралось по Святцам, день чествования святого покровителя должен был находиться в календаре близко к дате рождения и крещения младенца. Крестных выбирали обычно из близких родственников – братьев или сестер. Они должны были заботиться о духовном воспитании ребенка и взять на себя все заботы о ребенке в случае смерти его настоящих родителей. Крестных родителей в Сибири называли лёльками, они становились друг другу и родителям ребенка кумовьями. После крещения в церкви в родительском доме устраивался «крестильный обед» (крестины), на который приглашались близкие родственники и соседи. Повитуха готовила «бабкину» кашу, которой угощала гостей, а они благодарили ее за труд и одаривали холстом и деньгами. Застолье было спокойным, в качестве угощения предлагались пироги, рыбные и мясные блюда, чай. Новорожденному и родителям дарили подарки. Постригать волосы ребенку разрешалось по достижении им годовалого возраста, при первых самостоятельных шагах ему «разрезали путы» – проводили ножом между ног, «разрезая» воображаемую нить, «мешающую» ходить.

Сакральным событием в жизни человека являлась свадьба, как обряд перехода в иную половозрастную группу. В Омском Прииртышье свадебный комплекс отличался большой вариативностью в связи с разнообразием мест выхода русских переселенцев, но все многообразие вариантов укладывалось в две основные традиции – севернорусскую и южнорусскую. В севернорусской традиции большую роль играл девичник и полное драматизма прощание с девичьей «красотой», предсвадебное мытье в бане и обрядовые причитания невесты. Южнорусская традиция отличалась большим оптимизмом, музыкальностью и проведением большей части санкционирующих обрядов в доме невесты. Наибольшее количество свадеб играли осенью с Покрова до Филиппова поста, зимой – с Крещенья до Масленицы, весной – с Фоминой недели до Троицы. Запрещалось играть свадьбы в пост. В брак вступали по взаимной договоренности между родителями жениха и невесты, либо, если родители были против, свадьба совершалась путем похищения невесты (без ее согласия) или убегом, когда жених и невеста, сбежав в соседнее село, уговаривали священника тайно их обвенчать, а потом возвращались и просили прощения у родителей.

Знакомство будущих супругов совершалось чаще всего на вечерках, ярмарочных гуляниях, в уличных хороводах. По просьбе парня родители могли согласиться посвататься к выбранной сыном девушке, но часто родители сами подбирали сыну невесту, основываясь на «породистости», хозяйственности и достатке.

Свадебный обрядовый комплекс состоял из нескольких этапов – сватовства, сговора (рукобитья), девичника, бани, выкупа, венчания, гулянья, послесвадебных обрядов. В сваты выбирались, помимо родителей и крестных жениха, тети, дяди, старшие братья. Зайдя в дом и перекрестившись на образа, сваты заводили иносказательно разговор о цели своего визита: «У вас товар, у нас – купец», «У вас есть курочка, а у нас – петушок, не согнать ли их в один кутушок?» Если родители и девушка были согласны на брак, то разрезали принесенный сватами хлеб и приглашали к столу. Молодых выводили на середину избы и перевязывали им руки рушником. Если сватовство проходило успешно, то устраивали запой и сговор – договаривались о сроках свадьбы, размерах и составе приданого со стороны невесты и калыма со стороны жениха (деньги, скот, подарки для невесты). После этого жених катал невесту с подругами по селу на лошадях, украшенных колокольцами. В некоторых местах родители невесты ходили «смотреть место» – дом жениха, где предстояло жить их дочери.

Период от сватовства до свадьбы назывался обручник или девишник. Невеста готовила приданое и подарки жениху – штаны, рубашку, опояску. Ей помогали подруги, на вечерки приходил жених со своими друзьями и гостинцами, устраивались «поцелуйные» игры и пляски под гармонь. Кое-где в Омском Прииртышье сохранялась традиция предсвадебных причетов (голошения) невесты на заре, сироты ходили «голосить» на могилки родителей. В последний предсвадебный вечер в доме невесты топили баню, для которой невестины подружки шли к жениху за веником и мылом. В бане крестная мать расплетала невесте косу, а невесте полагалось причитать, обращаясь поочередно к присутствующим. После бани невеста одевалась в венчальную одежду. Платье невесте шили из красивой покупной ткани в зависимости от финансовых возможностей родителей и было оно светлых оттенков (голубое, розовое, кремовое). В некоторых семьях старались, чтобы подвенечное платье невесты и рубашка жениха были из одной ткани.

Свадебный поезд снаряжался в доме жениха и состоял из нескольких подвод, запряженных парами и тройками лошадей, украшенных праздничной сбруей с медными шаркунцами, яркими лентами, бумажными цветами, под расписной дугой с колокольцами. Оглобли перевивали яркими опоясками, лошадь покрывали нарядной попоной, в кошевку стелили ковры. Наряженный свадебный поезд с женихом, «дружкой», родителями, сватами, «боярами» (друзьями и родней жениха) отправлялся к дому невесты, где совершались обряды «выкупа» – ворот, косы, места рядом с невестой, организуемые невестиной родней и ее подругами. В качестве выкупа требовали орехи, сладости, вино и деньги. После небольшого угощения все поднимались из-за стола, а родители невесты с караваем благословляли молодых к венцу. Жених с невестой, кланяясь родителям, вставали пред ними на колени на расстеленную шкуру и целовали венчальные иконы: невеста благословлялась иконой Богородицы, а жених – иконой Спаса. По дороге следования свадебного поезда в церковь могли случиться всякие неприятности, «подстроенные», по мнению крестьян, колдунами. Поэтому в дружки старались брать «знающего» человека, который мог предотвратить «порчу» свадьбы. Полотенце, повязанное через плечо дружки, красный цветок в его петлице, красная лента на шапке и кнут в руках носили не столько демонстрационный, сколько обереговый характер. С предохранительной целью в одежду молодых втыкали булавки, сыпали в обувь трехгодичный мак и подкладывали медные монеты. Во время венчания приданое невесты на возке доставлялось в дом жениха. Если невеста была богатой, то приданое везли в специальном сундуке с открытой крышкой, демонстрируя содержимое всем желающим. Приданое обычно состояло из постельных принадлежностей, новых отрезов холста, вышитых скатертей, полотенец, тканых половиков, предметов одежды невесты. Вместе с приданым родители невесты дарили молодым птицу и скот – корову с теленком, овцу с ягнятами, свиней, гусей, уток.

Прибывших после венчания молодых у дома жениха встречали стрельбой из ружей, песнями, родители жениха благословляли хлебом-солью на долгую счастливую жизнь. Переход невесты в иной социальный статус жены символизировал обряд окручивания: свахи или крестные жениха и невесты под песни разделяли распущенные волосы на две части и заплетали молодой две косы, укладывая их вокруг головы и накрывая женским головным убором (платком, шамшурой, файшонкой). Молодых сажали в «красный» угол, под иконы, и начиналось свадебное веселье, в котором неженатая молодежь участия не принимала, а сами молодожены вели себя скромно, вставая с поклонами, чтобы принять дары или поцеловаться по требованию «горько». Свадебный стол ломился от кушаний, обязательно готовили мясное жаркое, птицу, рыбные пироги, курники, пирожки, формы (хворост в виде цветов), вафли, блины, много варили пива. Существовал обычай похищения невесты с целью требования выкупа с жениха и его родственников. К концу вечера молодых провожали спать в специально приготовленное для них отдельное помещение («на подклет»). Утром выносили и демонстрировали гостям брачную рубашку невесты. Если невеста оказывалась «честной» (девственницей), то рубаху засыпали деньгами, повязывали голову невесты красной лентой, перевязывали кусками красной ткани руки присутствующим, ездили по селу с красным флагом. Если невеста оказывалась «нечестной», то ее родителям давали дырявую посуду, подносили блин с дыркой посередине или надевали хомут. Жених мог отказаться принимать такую жену. Но, как правило, к утрате девственности жених имел непосредственное отношение, поэтому «бесчестие» молодой всячески пытались скрыть (мазали кровью петуха простынь или рубашку), и свадебное гулянье весело продолжалось на следующий день.

В этот день молодые должны была продемонстрировать сообществу свои способности по ведению хозяйства: молодуха стряпала блины и пироги, варила уху, «мела сор», который разбрасывали вместе с мелкими деньгами гости; молодого заставляли пилить дрова. «Чудили» на свадьбе ряженые, одетые «цыганами», «медведями» и «нечистью». Гуляние свадеб продолжалось неделю, иногда и две, поскольку молодые должны были обойти дома всех родственников, угощаясь за столом и собирая подарки. Завершалось все «сжиганием свадьбы» – разведением большого костра, через который прыгали молодожены. В течение нескольких недель после свадьбы на гуляниях совершались обряды, символизирующие принятие молодого в половозрастную группу взрослых мужчин (на Масленице, например, это было валяние в снегу или катание на молодом с горки). После свадьбы молодые оставались жить в доме родителей жениха до тех пор, пока не построят собственный дом. Полный переход в группу женатой молодежи происходил после рождения первенца.

Похоронно-поминальная обрядность. Похоронно-поминальный обряд характеризовался наибольшим однообразием и постоянством. Даже люди, далекие от религии и не верившие в возможность продолжения жизни «души» в загробном мире, старались «сделать все, как надо», чтобы «на всякий случай» обеспечить покойнику наиболее благоприятный переход в иной мир и обезопасить себя от возможных негативных последствий от соприкосновения с покойником.

По традиционным представлениям, смерть всегда приходила внезапно. Возможное приближение смерти старались предугадать заранее, связывая с ней различные приметы (скрипят стены дома, по ночам воет собака и др.). Пожилые люди заранее готовились к смерти (шили «смертную» одежду, прощались с близкими, отдавали последние распоряжения). До XX в. сохранялся обычай заблаговременного приготовления гроба, который выдалбливали из ствола дерева.

При наступлении смерти полагается занавесить в доме все зеркала на сорок дней, «чтоб покойник не казался в них». Обмывать и одевать покойника приглашали специальных старушек или соседей, знакомых. Считалось, что в этом не должны участвовать родственники. Вода, которой омывали покойника, выливалась в специально выкопанную ямку у забора и засыпалась сверху землей. Мыло, которым обмывали покойника, сохраняли, так как считали, что оно имеет лечебные свойства. Обмыв и одев, покойника клали в гроб под образами, рядом ставили в стакане или рюмке воду (водку), покрывали сверху кусочком хлеба и посыпали солью. Этот прибор стоял в доме сорок дней.

Приходившие проститься с покойником трогали его за ноги («чтобы не бояться») и обращались к нему как к живому со словами: «Ну что же ты наделал - то?». Считалось, что до похорон покойника нельзя оставлять одного, поэтому у гроба находился кто-нибудь из близких. Свет в доме умершего не выключали всю ночь, двери не запирали, ворота открывали настежь.

Хоронили на третий день после смерти. Покойника клали в гроб на спину, руки складывали на груди крест-накрест таким образом, чтобы правая рука была сверху. Тело сверху покрывали тканью, оставляя открытым лицо. Из дома выносили гроб «вперед ногами», считалось, что «как заходил в дом, так пусть и выходит». Было принято при выносе гроба задевать им порог, чтобы умерший «простился с домом».

На лавку или табуреты, на которых стоял гроб, после выноса тела присаживались родственники, «чтобы покойник не являлся», затем мебель переворачивали вверх ножками. После выноса тела обязательно мыли в доме пол – «замывали дорогу». Повсюду сохранялся запрет переходить дорогу перед похоронной процессией и смотреть на похороны из окна.

Могилу на кладбище копали специальные копальщики или знакомые. Родственникам копать могилы не разрешалось. Обычно родственников хоронили на кладбище рядом, иногда для этого приходилось подкапывать старые могилы и подхоранивать к ним вновь умерших.

Пока похоронная процессия двигалась к кладбищу, плакать и причитать не полагалось, «а то душа его будет долго мучиться и Богу отдаваться». Даже по маленькому ребенку запрещалось плакать, говорили: «Значит, так Богу угодно, это он его любя к себе призвал». В отдельных случаях сам умирающий просил родных не плакать, а «провожать его с песнями». Но все-таки похороны сопровождались плачами и причитаниями.

Гроб опускали в могилу на веревках, вожжах или полотенцах. Крышку гроба обычно заколачивали. Могила была расположена таким образом, чтобы голова умершего была ориентирована на восход, а ноги – на запад. Каждый из присутствующих должен был бросить в могилу по горсти земли, бросали также монеты, чтобы «выкупить землю», и носовые платки, которыми вытирали слезы. Затем могилу засыпали землей, формируя над ней холм. В ногах устанавливали крест. На могиле совершалось первое поминовение, совместное угощение всех присутствующих и «кормление умершего».

В это время в доме умершего мыли, убирали, накрывали столы для поминок. Дома устраивались поминки, на которые приходили без приглашения все жители деревни. Раньше на поминки мясные блюда не готовили, предпочтение отдавали блюдам из птицы, прежде всего курицы. Обязательными поминальными блюдами являлись домашняя лапша, кутья (пшеница или рис с изюмом), блины, яйца, рыбные пироги. Поминки совершались в день похорон, а также – на девятый, сороковой дни, на полгода и год. В некоторых семьях поминали и на двадцатый день после смерти. Для поминовения не обязательно нужно было устраивать обед, можно было ограничиться раздачей милостыни, а также блинов, конфет и пряников детям и старикам, чтобы те помянули усопшего. Многие семьи устраивали и поминальный обед, и раздавали детям, старикам и нищим «милостыню» – блины, пирожки, пряники, конфеты, мелкие деньги «на помин души усопшего Раба Божьего (имярек)».

По истечении прошедшего после похорон года, усопшего поминали в день его смерти («умерший день»). В церковный календарь входят и дни всеобщих поминок, которые совершались в Родительский день на Пасхальной неделе (Радуницу) и Вселенские Родительские субботы (перед Масленицей, Троицей и в субботу перед Дмитриевым днем).

Источник:

Межнациональный фестиваль свадебных обрядов. 2015. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Межрегиональный фестиваль казачьей культуры «Наследие». 2009. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Межнациональный фестиваль свадебных обрядов. 2015. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

Фото из архивов Сибирского культурного центра «Терем». Омская область. 2020 год. Фото Константин Дейнеко

Юные участницы образцового фольклорного ансамбля «Дивно» Омского Дома Дружбы. 2015 г. Фото из архивов Омского Дома Дружбы

«Душу вложишь-всё сможешь!». Фото Ю. Мещерякова

«Алёшенька». Фото Е. Поддубикова

«В поле». Фото Д. Тинис

Самоорганизация на территории Омской области

Омская региональная общественная организация «Центр славянских традиций»

Дата создания: 1999 год

Председатель правления: Козлова Наталья Константиновна

Омская региональная общественная организация «Центр славянских традиций» объединяет ученых-славистов (фольклористов, этнографов, искусствоведов), работников культуры, педагогов, студентов, мастеров-ремесленников г. Омска и Омской области, занимающихся изучением, сохранением, пропагандой и развитием народных традиций славянских групп населения региона.

Центр располагает специализированной библиотекой по народной культуре, коллекцией образцов народного и декоративно-прикладного искусства, богатым фольклорным архивом.

Ключевыми направлениями деятельности организации являются:

научно-исследовательское, включая проведение ежегодных комплексных фольклорно-этнографических экспедиций, обработку и систематизацию материала, формирование банка данных по фольклору и художественным ремеслам Омской области;
просветительское, связанное с организацией семинаров - практикумов по фольклору и ремеслам;
научно-методическое, предполагающее подготовку методических материалов для работников культуры и образования области, осуществление издательских проектов;
экспозиционно-выставочное, проводимое в содружестве с музеями;
культурно-массовое, связанное с проведением фестивалей и народных праздников;
благотворительное, включающее проведение познавательных, игровых программ по русской традиционной культуре для детей и молодежи.

Работа Омской региональной общественной организации «Центр славянских традиций» ведется в сотрудничестве с государственными структурами и общественными объединениями, проводящими национально-культурную политику по сохранению, изучению, пропаганде и актуализации традиционной культуры, по укреплению межнациональных связей в Омском регионе.

В 2016 году организация получила Президентский грант на реализацию социально значимого проекта «Сокровища Сибири» и успешно реализовала его в 2017 году. Итогом проекта стало создание виртуального музея «Сокровища Сибири», ознакомиться с которым можно на сайте http://nasledie55.ru.

Центр славянских традиций на протяжении многих лет успешно становится победителем конкурса муниципальных грантов Администрации города Омска и получает Поддержку субсидии Правительства Омской области на реализацию различных культурных проектов. За последние годы это: проект «Омский календарь народных праздников», в рамках которого проводятся областной съезжий праздник «Егорьевские гуляния» и межрегиональный праздник традиционных ремесел «Покровская ярмарка»; этнофорум «Диалог культур в пространстве Сибири», посвященный Дню народного единства; проект «Культурная открытка»; издание сборника материалов фольклорно-этнографических экспедиций «Традиционная культура русских старожилов Омской области. Песенная традиция села Бергамак Муромцевского района».

Центр славянских традиций реализовал культурно-просветительский проект «Традиционная культура и современность», проведя культурно-образовательный форум «Академия русской культуры» и межрегиональный фестиваль русской традиционной культуры «Егорий Вешний».

******

Омский региональный общественный фонд развития русской культуры имени П. А. Столыпина

Дата регистрации: 5 мая 2011 года

Председатель правления: Бобрикович Владимир Павлович

Деятельность фонда направлена на знакомство общественности с программами по развитию культуры, методами реализации столыпинских структурных преобразований на основе аккумуляции их опыта, содействие выработке научных и практических рекомендаций в деле реформирования современной России.

Среди наиболее значимых проектов, реализованных организацией, являются: проведение научно-практических конференций, симпозиумов, круглых столов, творческих встреч, выставок, конкурсов среди студентов и учащихся средних школ; научных исследований, посвященных жизни и деятельности П. А. Столыпина; культурных мероприятий с целью популяризация личности П. А. Столыпина и его реформ в рамках общеобразовательных и учебных программ высшей и средней школы.

За последние годы были организованы дополнительные занятия по краеведению, проводятся мастер-классы «Омская игрушка» в образовательных учреждениях г. Омска и Омской области на основе материалов реконструкции традиционных игрушек сибирских казачьих поселенцев. В 2016 году творческая группа вела работу над созданием оригинальной сувенирной брендовой серии «Омская игрушка», подчеркивающей самобытность Омского края.

С 2018 года в муниципальных районах области реализуется проект «Выездные семейные мастер-классы «Мастерская омских игрушек», рассчитанный на семьи с детьми от шести лет, который предполагает участие детей и взрослых в мастер-классах по народным промыслам и ремеслам.

Фонд развития русской культуры им. П. А. Столыпина активно участвует в различных конкурсах грантов и субсидий для реализации интересных проектов. На протяжении 2019 – 2021 гг. при поддержке Администрации г. Омска, АУ «Омская крепость» Фонд реализует проект «Музыкальная гостиная в Омской крепости», затем «Мы - вместе!» в Музыкальной гостиной в Омской крепости». Проект представляет собой комплекс культурно-массовых мероприятий с участием национально-культурных объединений, народных творческих коллективов, фольклорных ансамблей, исполнителей народных песен на площадке в историческом центре города Омска. Направлен на формирование и распространение идей дружбы народов, культуры межнационального общения, стремление к взаимообогащению культур и традиций народов России; развитие межнационального сотрудничества, сохранение и защиту национальной самобытности и родного языка; сохранение народных культурных традиций.

Проекты: «Славный праздник» в День дружбы и единения славян в рамках реализации проекта «Из поколения в поколение», фестиваль «Ремесла и быть Омского села», «Фестиваль «Ремёсла и быт Омского села» (Администрации Омского муниципального района), «Шебалинские встречи в Омской крепости» (программа «Родные города» компании «Газпром нефть» и другие).

Омский региональный общественный фонд развития русской культуры имени П. А. Столыпина постоянный участник мероприятий национально-культурных объединений в Сквере Дружбы народов, многонационального проекта Омского Дома Дружбы «Форум «Россия – это мы!» на Любинском проспекте, праздников, посвящённых Дню омича, Дню города.

Персоналии

Козлова Наталья Константиновна

Профессор кафедры литературы и культурологии филологического факультета федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Омский государственный педагогический университет», доцент, доктор филологических наук, член: Консультативного совета по межнациональным и межконфессиональным отношениям при Губернаторе Омской области, Экспертного совета по делам национальностей и религии при Администрации города Омска, Совета директоров национально-культурных объединений Омской области при Омском Доме Дружбы.

Председатель Правления Омской региональной общественной организации «Центр славянских традиций» с 2004 года

- Расскажите, как Вы стали руководителем национального объединения? Что подвигло заняться общественной деятельностью?

Н.К.: Интерес к исследованию традиционной культуры, судьба традиционной культуры

- Чем (кем) Вы гордитесь?

Н.К.: Горжусь тем, что организация имеет большой авторитет в области изучения, сохранения и актуализации восточнославянской традиционной культуры, а также коллективом единомышленников

- Что является вдохновением в Вашей деятельности? Каковы дальнейшие планы?

Н.К.: Вдохновляет отклик людей на мероприятия по народной культуре. Также отрадно, что молодежь, которая присоединяется к нам, понимает особую важность деятельности по сохранению народной культуры, ее изучению и актуализации и что нельзя подменять традиционную культуру художественной самодеятельностью. Что касается дальнейших планов – продолжать делать то, что в моих силах.

Омская энциклопедия дружбы

Русские

Омская региональная общественная организация «Центр славянских традиций»

Омский региональный общественный фонд развития русской культуры имени П. А. Столыпина

Козлова Наталья Константиновна

Контакты

Меню

Социальные сети

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
30	01	02	03	04	05	06
07	08	09	10	11	12	13
14	15	16	17	18	19	20
21	22	23	24	25	26	27
28	29	30	31	01	02	03